Почему человек решается на переезд в другую страну? Грузины, вынужденные в 90-е перебраться в Россию, в Казань, прошли нелегкий путь адаптации к новым условиям, климату, культуре и людям в целом. Им пришлось учить русский язык, работать в нескольких местах и переживать за свою непохожесть.
У многих детей грузин сознательная часть жизни прошла в Казани – здесь они выросли личностно, стали профессионалами и впитали местную культуру, гармонично сочетая ее с родными традициями. Почему же в последние годы они стали переезжать в Грузию? А их родители не спешат прощаться с Татарстаном, ставшим второй родиной? Мы поговорили с тремя казанцами, переехавшими в Грузию, и с тремя грузинами, которые оставили Грузию ради Казани. У каждого были свои причины сменить «прописку», и трудно сказать, насколько они выиграли в сугубо утилитарном плане. Зато каждый из них, совершенно точно, стал человеком, совмещающим в себе два мира.
Дали Мдивани: Из Сухуми – в Казань
— Переезд в 1993 году из столицы Абхазии был вынужденным и сложным: мы спасались от войны. У нас постоянно исчезали и умирали соседи и знакомые. И когда в один из дней пропал муж, уехав с утра на работу в прокуратуру, я посчитала его погибшим. Помню, через три месяца после его исчезновения я все же решила обратиться за материальной помощью на его последнее место работы, ведь у меня на попечении были четверо детей и сестра-инвалид. Там я случайно встретила знакомого, который сообщил, что супруг жив, сейчас в Казани и разыскивает нас.
Мы созвонились. Муж прислал за нами младшего брата, и, прихватив еще троих племянников, поехали в Казань. Помню, был декабрь, никакой теплой одежды – детей, закутанных в одеяло, передавали из вагонов. Так мы начали жизнь заново в Казани – без работы, денег, жилья.
Я никогда не теряла позитивного настроя – это помогало всегда! Конечно, немного обидно, что нам, несмотря на статус беженцев и многодетной семьи, никак в свое время не помогли. Я обивала пороги соцзащиты, но там всегда находились оправдания не оказывать нам помощь. В конце концов муж сказал: «Хватит! Мне неудобно каждый раз эти бумаги оформлять на работе!» И я перестала ждать помощи от государства.
Несмотря на все трудности, мы вырастили прекрасных детей – сильных, справедливых, профессионалов своего дела. Я очень горжусь своими детьми.
Безусловно, были сложности. Мне кажется, столько нервов и сил, которые я потратила в школах, добиваясь справедливости от учителей, я не потратила за всю войну.
А вот в отношениях со сверстниками у моих детей особых проблем не возникало. Я воспитывала их в духе доброты, уважения и справедливости. Кристина – старшая дочь – была старостой класса, Нестан – средняя – выросла очень дипломатичной, а близнецы Нино с Арчилом всегда могли постоять за себя.
Помню, как у Арчила возникли проблемы в школе с новым мальчиком, он сказал что-то плохое. Арчил не стал обращать внимания, но за него вступились друзья. Потом я долго выговаривала сыну, что нельзя дело решать кулаками, пусть и не своими руками. Мы были у директора школы с отцом того мальчика. Отец признался, что мой сын вел себя достойно и гордо, не став опускаться до драки за такое оскорбление. Я тогда сказала мальчикам, пожмите руки друг другу и чтобы эта ваша драка стала началом большой и крепкой дружбы.
Нам повезло, что мы оказались в Татарстане. Здесь люди очень похожи на нас – гостеприимные и уважительные. Мы с мужем думали, что когда выйдем на пенсию, поедем в Грузию, купим домик, будем делать вино и ждать своих друзей в гости. Но сейчас, после смерти мужа, я думаю, что останусь в Казани. Мне тут лучше и безопаснее. Дети пытались меня перетянуть в Грузию. Побыв там две недели, я окончательно поняла, что хочу остаться в Казани. Здесь мой дом, здесь мне хорошо и комфортно.
Нестан Читая: из Казани – в Тбилиси
— Мне было 4 года, когда моя семья переехала из Сухуми в Казань – здесь папа окончил юридический факультет КГУ и у него были друзья. Мы же с мамой, двумя сестрами и братом самостоятельно выбирались из Абхазии. Нам помогали знакомые и друзья. Мама даже не знала, жив ли папа, тогда не было мобильной связи, а поток беженцев из Абхазии в Грузию был огромным.
Помню, у нас совсем не было денег, мы стояли на остановке и не знали, что делать. Тогда билет нам купила сердобольная женщина. А еще мы были такие голодные, что когда увидели в автобусе женщину с хлебом, расплакались – так нам хотелось есть. Конечно же, та женщина отдала нам свой хлеб. Я вспоминаю об этом до сих пор.
Перед школой я уже хорошо знала русский язык, поэтому никаких проблем у меня не возникало. Единственное, дети, конечно же, пытались потешаться над моим именем и именем брата – Арчил. Он даже дрался. Но я всегда все переводила в шутку и действительно не могу вспомнить ни одного негативного случая в школе.
А вот старшей сестре, Кристине, было сложнее всех. Она сразу пошла в третий класс и сидела за партой, ничего не понимая. Но в то 1 сентября папа приехал навестить ее в школе, и она расплакалась, призналась, что ей ужасно тяжело. Тогда папа попросил перевести ее в первый класс, где она через 2 месяца стала лучшей ученицей.
До 26 лет я жила и работала в любимой Казани, у меня была активная общественная жизнь. Потом полгода работала в Москве. И именно оттуда в свой первый отпуск я поехала в Грузию одна. А путешествовать в компании и одной – это две большие разницы!
Так вот тогда я была предоставлена сама себе: делала то, что хотелось именно мне! Было немного страшно, но очень интересно. И я вдруг начала узнавать себя через местных людей, начала понимать себя через них, хотя почти не знала языка. И хотя до этого я никогда не думала о переезде в Грузию, связывая себя с Россией, вдруг пришла мысль: может быть, попробовать себя здесь?
Но на тот момент в Грузии у меня не было ни жилья, ни работы, ни языка, ни семьи, ни друзей. А в России было все! Поэтому, улетая из Грузии, раздираемая сомнениями, взмолилась: «Господи, помоги мне принять решение!» И когда самолет набирал высоту, я посмотрела в иллюминатор и увидела островок в виде стрелки, который указывал в сторону Грузии. Я поняла, что это ответ от Бога.
Родителям я сразу же сообщила о своем желании уехать в Грузию, и на удивление, они согласились! Хотя до этого на такое же желание сестры активно ее отговаривали.
И вот в 27 лет я переезжаю в столицу Грузии — Тбилиси. Самое интересное, что именно там, на своей исторической родине, у меня сложились пазлы. Я как будто начала просыпаться! Мне было интересно все! Целый месяц я только и делала, что везде ходила и узнавала о стране все больше. Несмотря на то, что я постоянно ела хачапури и хинкали, сбросила 35 кг! Грузия словно приняла меня, согрела. Я перестала беспокоиться о чем-либо. Грузины вообще очень позитивные. Они верят в то, что не надо торопиться и все к лучшему. Мне передалось это настроение, и, хотя я немного запаниковала через месяц по поводу того, что буду делать и на что жить, работа как будто сама нашла меня. Самым страшным для меня тогда было вернуться в Казань. Это означало поражение.
Я начала делать то, что нравится, – написала статью в журнал и стала там периодически печататься, нашла артистов ансамбля «Бани», которые приезжали в Казань и с которыми я уже сотрудничала, предложила им свои услуги организатора, вскоре создала женские тренинги. Как будто мне все приходило в руки сразу, а я просто это делала из удовольствия.
В Грузии, мне кажется, вообще все проще, например, достучаться до Министерства молодежи и туризма. Если в России у меня было три минуты на разговоры с чиновниками, во время которых нужно было убедить, вместить вопросы и получить ответы, то здесь, придя в Министерство молодежи, мы проболтали три часа об истории, эмиграции, культуре и перспективах.
Люди в Грузии словно живут одним днем. Они не имеют привычку торопиться, а опоздать на час или на два считается нормой, за что они не будут извиняться. Я по привычке в первое время планировала свой день, забивая график как можно плотнее. И все мне говорили, зачем ты так много встреч и дел назначаешь, сходи на одну — спокойно поговори, выпей вина, зачем так торопиться?
Еще, конечно, грузины очень эмоциональны! Помню, как мы гуляли большой компанией и уже на второй день один парень начал признаваться мне в огромной любви. Я, не привыкшая к такому сильному и быстрому проявлению чувств, спросила, зачем ты так говоришь, как можно так полюбить, не зная человека. На что он мне ответил: «Это то, что я чувствую сегодня. Что буду чувствовать к тебе завтра – я не знаю. Но сегодня вот так!»
Сейчас мне 33 года. В Грузии я встретила своего мужа, родила ребенка. Мы живем то в Грузии, то в США. Я вижу себя в этих двух странах. Но Казань я всегда буду любить. Это город моего взросления и становления.
Майя Хухунашвили, из Дманиси – в Казань
— Мы с мужем переехали в Казань в 1998 году, вернее сказать, вернулись. До этого я училась в КГУ, он – в КИСИ. Здесь родились наши дочери. После того как мы окончили учебу, вернулись в Грузию и стали жить в родной деревне мужа — Дманиси, это в районе Квемо-Картли на востоке страны. Я, тбилисская белоручка, никак не ожидала, что там не будет ни водопровода, ни света, ни тепла. Но мне пришлось взвалить на себя весь груз домашнего хозяйства!
Плюс я устроилась работать в единственную местную школу. Зимой классы там обогревались печкой-буржуйкой, но все равно было жутко холодно. Как могла, я старалась максимально разнообразить жизнь школьников. Они очень отзывались на заботу – у нас были прекрасные отношения, мы ходили в походы, они много рассказывали мне про историю родной земли.
И хотя в бытовом плане было сложно, я была на своем месте. Но для мужа не нашлось работы, и он решил переезжать в Россию. Конечно, я собралась с ним. Мы оставили двух дочек на попечение семьи мужа, чтобы они окончили учебный год, а сами с двухлетним сыном снова поехали в Казань.
Помню, долго обижалась на супруга за то, что пришлось бросить ставшую уже родной грузинскую деревню, что мне и моим детям пришлось опять проходить адаптацию, теперь уже в другой стране. Сказать, что было тяжело, – ничего не сказать! Мы скитались в маленьких общежитских комнатах, снимали деревянные старые дома без удобств. Но я не унывала: сразу устроилась в казанскую школу учителем истории, а к сентябрю мы уже перевезли дочек в Казань.
Девочкам было сложно адаптироваться. Особенно досталось моей старшей, Марьям. Она очень сильный духом человек и справлялась со многими проблемами сама. Но из-за языкового барьера была немного отстранена от общности класса. Оттаяла уже в институте. Помню, однажды она приехала после поездки к ее одногруппнику и с восторгом рассказывала, что, оказывается, татары с грузинами похожи – у них такие же уважительные отношения в семье и они очень гостеприимные.
Вначале дети даже говорили мне, что им плохо в России и они хотели бы вернуться в Грузию. Но сейчас, став взрослыми, они благодарят за опыт, ведь у них два дома, они знают два языка и хорошо ориентируются в менталитете обеих стран. Они уже взрослые и многое могут анализировать. Я им говорю, что как бы там ни сложилось, я сделала так, чтобы вы были со мной, а не выросли «детьми скайпа»: так я называю то несчастное поколение, которое осталось на попечении ближайших родственников в Грузии и которые общались по скайпу с родителями, вынужденными уезжать в другие страны на заработки. Сейчас у этого поколения свои проблемы. Но тогда ситуация была очень сложная, у людей иногда не было выхода: либо уезжать, либо голодать.
Несмотря на все трудности, мы каждый год вывозили детей в Грузию, чтобы они не забывали свою культуру и родной язык. Мы не ориентировали их на жизнь в Грузии. Просто я всегда поддерживала их инициативы и обсуждала с ними разные варианты, всегда старалась быть максимально включенной в их дела, строила доверительные отношения между нами.
Почти сразу после приезда в Россию я вошла в Ассамблею народов Татарстана, активно занялась общественной деятельностью, возглавила НКА грузин Казани «Сиони», Многонациональную воскресную школу Казани, организовала уроки по изучению грузинского языка. Я делала это не столько для моих детей и детей грузин, проживающих в Казани, сколько для моих учеников, которых оставила в Грузии. Я словно оправдывалась перед ними: смотрите, я не оставлю грузинскую культуру, я буду помнить ее, чтить и нести в массы.
Старшая дочь вышла замуж в Казани, родила ребенка, и ее жизнь, скорее всего, будет связана с Россией. Самое интересное, что младший сын, который вырос в России, стремился уехать в Грузию. Он же и предложил своей сестре Магдане перебраться вслед за ним. Конечно, я скучаю по Грузии, но Россия, а именно Казань, стала моим вторым домом.
Магдана Манташашвили: из Казани – в Тбилиси
— Я родилась в Казани, когда мои родители здесь учились. Но свое детство до 7 лет провела в Грузии, поэтому, когда приехала в столицу Татарстана, не знала ни слова по-русски. Правда язык я быстро выучила, именно из-за его незнания чувствовала себя неуверенно, скованно. Будучи интровертом, еще больше замкнулась в тот момент. Мне кажется, отголоски того времени ощущаю до сих пор… Помню, меня посылали за хлебом и с собой давали листочек, где было написано по-русски: «1 буханка хлеба, 1 батон».
У меня был абсолютнейший культурный шок, когда во 2-м классе я попросила у одноклассника карандаш, а он не дал. Это был первый жадина в моей жизни. В Грузии все всегда всем делились. Отдавали последнее, но просьбу выполняли.
А брат Леван был совсем маленький, ему тогда было года два, поэтому у него не возникало проблем с адаптацией. Тяжелее всего, мне кажется, пришлось старшей сестре,
Марьям, ей было уже 12 лет и влиться в сложившийся коллектив сверстников без знания языка было невероятно сложно!
А для нас было очень важно общаться не только с нашими соотечественниками, но и с детьми других национальностей. В этом плане Многонациональная воскресная школа Казани сыграла большую роль. Мы видели детей других народов, которые, как и мы, проходили такой же путь интеграции в новое общество. Мы дружили, учились, и это давало нам ощущение уверенности и гордости за нашу нацию. Тогда, в 90-е, Россия делала очень много для развития межнациональных отношений и сохранения культур разных народов. Это помогло нам не стесняться, что мы другие.
Грузию я всегда считала родиной. Родители старались нас возить туда каждый год, часто на машине, преодолевая разные препятствия и границы. Я, наверное, могу написать книгу о наших приключениях в пути. Помню, однажды мы ехали только вчетвером – мама и трое детей и нас по какой-то причине не пропускали на дороге. Мама вышла и встала грудью, мол, не пущу ни одну машину, пока вы нас не пропустите, давите меня, но пропустить обязаны! Мы, дети, ревели от страха. Но мама всегда была бесстрашной и борцом за справедливость.
На самом деле я не думала о том, чтобы переехать в Грузию. Просто в какой-то момент у меня наступил тупик: вроде все хорошо, но я нахожусь в одной точке без развития. Поэтому решила пожить самостоятельно — попробовать себя на родине. Я не знаю, как сложатся обстоятельства. Но сейчас снова прохожу адаптацию.
Безусловно, есть свои сложности. Грузины, выросшие в России, и грузины местные очень отличаются по менталитету. Первое, что бросается в глаза, — отсутствие личных границ. Мы в России более сдержанные, тактичные, дистанцированные. Мы различаем рабочие и личные отношения. В Грузии же люди очень открытые, запросто задают вопросы о личной жизни, планах и не считают это нетактичным.
Во-вторых, я долго не могла смириться с их неспешностью. В России люди пунктуальны. У них существует понятие графика и расписания. Здесь опоздание и срыв договоренности – норма! Я сначала раздражалась, а потом поняла, что так Грузия учит меня замедляться.
В-третьих, грузины очень любят полагаться на удачу, популярен тост «за успех и удачу». Меня всегда удивляло это стремление полагаться на Бога. В России же люди больше полагаются на себя, много работают, не перекладывая ответственность на кого-то еще.
Ну и в-четвертых, грузины эмоциональны. Я однажды прочитала, как Познер ездил в гости к своему другу грузину, тот привел его на застолье к своим друзьям, где весь вечер говорили тосты за Владимира Владимировича. Ему стало неудобно, и в конце концов он тихо спросил друга, зачем они говорят столько хорошего про него, ведь они совсем его не знают. Это похоже на лесть и подхалимство. Друг улыбнулся и ответил, что у них так принято: если человек приводит своего друга, то уже по определению этот друг хороший человек. Ведь они дружат, значит, он не может быть плохим. Ну и в том случае, если гость окажется с дурными мыслями, хорошие слова растопят его сердце и он отбросит свои дурные мысли. Мне кажется, этот случай как никакой другой описывает характер грузин.
Первое время я очень скучала по родным. Вообще, если честно, это всегда было тяжело – оставлять часть семьи в Грузии. А теперь я оставила часть семьи в Казани. Всегда, получается, мое сердце будет страдать от разрыва с семьей.
Еще были довольно пессимистичные мысли, когда искала работу. Боялась, что не смогу адаптироваться, что плохо владею языком, чтобы профессионально использовать его. Был смешной случай – я подписывала документы на работе, и секретарь улыбнулась и сказала, что у меня почерк, как у ребенка. Это и понятно, я не так много писала на грузинском.
Татарстан – мой дом, моя родина. Становление меня как личности произошло именно в Казани. Мне, безусловно, было тяжело уезжать из России, но иногда нужно принимать решения, чтобы не жалеть о том, что не попробовал.
Сейчас мне 32, в России я чувствую себя комфортно, здесь налажен быт и живет семья. А в Грузии я чувствую себя уверенной в себе и более открытой. Это необъяснимое чувство: когда ступаю на землю Грузии, то чувствую силу и уверенность. Словно здесь есть мои корни, и они меня сюда тянут.
Теа Пертая, из Зугдиди – в Казань:
— Я приехала в Казань в 1998 году по приглашению моих знакомых – Гочи и Жанны Джалагония. Им нужен был преподаватель грузинских танцев в Казани. На тот момент в Зугдиди я работала в средней школе педагогом начальных классов и заместителем директора по культурно-массовым мероприятиям. Но тем не менее приглашение приняла с удовольствием.
Во-первых, я всегда любила Россию. Мне было лет 10, когда мы с хореографическим ансамблем, в котором я танцевала, поехали на конкурс в Ленинград. Мы гуляли по городу и зашли в булочную, где я попробовала местную булку. Я уже не знаю, почему мне понравился вкус именно той булочки, но после этого очень захотелось жить в России. И еще был момент – я не переношу жару. А в России нет такой утомляющей жары, как в Грузии.
Я сразу забрала с собой дочь, устроила ее в детсад и на некоторое время пригласила свою младшую сестру, чтобы она сидела с маленькой Текле, пока я работаю. Жили мы в разных условиях, конечно. Были моменты, когда я оставалась голодной. Но моя дочь всегда была накормлена, одета, обута.
Интересно, что тогда, наверное, в силу молодости, я не думала о плохом и никогда не унывала. Просто жила и работала, решала проблемы. Конечно, мне очень помогали знакомые и друзья из грузинской общины и из Дома дружбы народов Татарстана.
Я не помню, чтобы сталкивалась с плохим отношением к себе. И вообще, я не конфликтный человек, всегда старалась сглаживать острые углы. Мне очень нравилось в Казани, и я никогда не думала о том, чтобы вернуться в Грузию.
Дочери Текле я старалась дать все по максимуму, чтобы она никогда не чувствовала себя ущербной. Воспитывала ее в наших традициях. Прививала любовь к грузинской культуре и языку. Но также и напоминала об уважении к другим культурам. Поэтому моя дочь вполне хорошо владеет татарским языком. У нее много друзей среди представителей разных национальностей.
Я никогда не настаивала на том, чтобы она вернулась в Грузию. Это было исключительно ее решение. Я же, наоборот, хотела, чтобы она оставалась в Казани.
Столица Татарстана – мой второй дом. Я очень люблю Казань, здесь я состоялась как профессионал: стала руководителем ансамбля грузинского танца, заслуженным работником культуры Татарстана. Здесь я познакомилась с чудесными людьми. В последнее время стала чаще ездить в Грузию к своему внуку: Текле вышла замуж и год назад родила сына. Честно говоря, я хочу, чтобы он рос на две страны. Планирую забирать его на лето в Казань, а потом и оставить его учиться здесь.
Текле Вардзиашвили, из Казани – в Тбилиси:
— Мне было 5 лет, когда маму пригласила работать в Казань знакомая семья и она, забрав меня, поехала в неизвестный Татарстан. Я абсолютно не знала русский, и мама учила меня очень оригинально, например, выводя на улицу, говорила «холодно», заводила в помещение и говорила «тепло». Я сразу пошла в детский сад и там как-то очень быстро адаптировалась. Помню, был мальчик Никита, который дарил мне пластмассовые украшения.
Конечно, были моменты, что меня обзывали, у меня слишком яркая внешность, чтобы не заметить, что я не местная. Но это как-то не сильно волновало, все очень быстро прекращалось. Тем более мама почти сразу вошла в грузинскую общину, где все активно общались и помогали друг другу.
Мама растила меня одна. Так получилось. Я не очень помню, но нам пришлось пожить в разных условиях, прежде чем мы наладили быт. Но тем не менее я никогда не чувствовала себя ущербной. Мама старалась, чтобы я всегда хорошо одевалась и была обеспечена всем необходимым. Мы с ней как бы были одной командой. Вдвоем против всех невзгод.
Мама старалась отправлять меня в Грузию каждый год. Иногда приходилось менять два-три транспортных средства – поезд до Москвы, самолет до Еревана, от Еревана на автобусе до Тбилиси, от Тбилиси до Зугдиди еще 6 часов на автобусе. Пока была маленькая, меня везде встречали ее многочисленные знакомые. Иногда мама отправляла меня на машине с теми, кто ехал в сторону Грузии.
Когда мне исполнилось 23 года, я сказала маме, что хочу поехать в Грузию самостоятельно. Не хочу останавливаться у дяди и подстраиваться под график его семьи. Я уже тогда зарабатывала самостоятельно и могла себе позволить поездку. Именно во время той поездки я решила, что останусь в Грузии. Это сложно объяснить, я словно почувствовала зов своей страны. Мне так нравилась красочность Грузии, душевность и неспешность людей. Яркие эмоции и сами люди, красивые пейзажи, климат и вкусная еда…
В Грузии я не думала, где работать, как жить, страна словно сама представляла мне возможности. Например, я занялась довольно успешной организацией туров в Грузию. Туризм – моя специальность по диплому. Вероятно, уровень заработка и не такой высокий по меркам России, но я не ощущаю напряжения и давления из-за этого.
Сейчас мне 29, и возвращаться в Казань я не планирую. Конечно, безумно люблю Татарстан! Там много близких мне людей и, главное, мама. Я приезжаю иногда на пару месяцев, но уже как гостья. Грузия же мне ближе по духу — наши суетливые дружные обильные застолья, наша природа и богатая культура.
Мое отношение к Грузии хочу выразить в следующей притче. Когда Бог раздавал земли, грузины устроили застолье и не пришли на распределение земель. Когда же, наконец, пришли, Бог сказал, что он раздал все земли, они опоздали. Как же так, удивились грузины, ведь мы же пили за твое здоровье и благосостояние, за твою мудрость и великодушие. Ну ладно, сказал растроганный Бог, есть у меня одна земля, она самая лучшая, я ее берег для себя. Отдам вам, раз вы такие хорошие. И живут с тех пор грузины на самой лучшей, благословенной земле в мире.
Алсу Алимова
Фото: Сергей Васильев, Наталья Вяткина, личные архивы Мдивани, Хухунашвили, Пертая
«Наш Дом – Татарстан» №4(076)