(11 июля 2017) Серия материалов о жизни многонациональной молодежи в РТ продолжается интервью с Алисой Спиридоновой, пресс-секретарем и руководителем молодежного отделения общественной организации кряшен.
Перепись кряшенов и утрата языка
Мой папа — кряшен, он занимался возрождением фольклорного ансамбля в Мамадыше. Раньше в РТ не принято было позиционировать себя кем-то, кроме татар и русских. И когда была первая перепись, в которой я участвовала, мы боролись за то, чтобы числиться как кряшены, а не как крещеные татары. Мы с сестренкой тогда были еще совсем маленькими, мне было 11 лет. Решили сделать папе приятное — и обе записались кряшенками. К тому же, мы всегда ощущали себя ими больше, чем татарками, хотя обе хорошо говорим на татарском языке. Но дело еще и в том, что наш язык утерян после 1940-х годов, когда позакрывали все кряшенские школы. Поэтому все без исключения знаем татарский, хотя бы потому, что живем в Татарстане. Тем более, эти языки очень похожи — оба тюркские.
Бойкие кряшенки и знание татарского языка
Во-первых, кряшены от татар отличаются религией — мы православные. Помимо этого, разнится и весь фольклор, вплоть до национальных костюмов, и песни, и танцы. Не говоря уже о менталитете — он совершенно другой. Например, у нас, кряшен, девчонки более бойкие, нежели парни. Мужчина, может, и голова, но женщина — все-таки шея, куда она повернет — туда и голова. Ну и, естественно, как и у всех тюркских народов, у нас тоже очень уважительное отношение к родителям. Плюс ко всему, я всегда замечала, что кряшенская молодежь чаще всего знает татарский язык лучше, чем сами татары. Но, наверное, это потому, что кряшены особо не выезжают в города, а живут в деревнях.
Кроме этого, отличается и национальная кухня — нам, как православным, можно есть свинину, пить алкоголь — запрещенных продуктов как таковых вообще нет. А еще у нас есть мной сильно любимые пельмени из свинины. Они получаются жирные, вкусные, называются «пирмэнкэ», а по форме и размеру похожи на вареники. Раньше в деревенских больших семьях одного пирмэнкэ было достаточно, чтобы накормить человека.
По стопам отца и вылазки на природу
Мой папа всегда считал себя кряшеном и позиционировал себя им же, поэтому я, приехав в Казань, решила пойти по его стопам. Просто потому, что мне это близко. Пришла в молодежное отделение общественной организации кряшен, а потом начала активно вовлекать в это и своих мамадышских знакомых. В 2014 году меня пригласили на должность пресс-секретаря общественной организации кряшен. А уже потом, когда мы начали готовиться к третьему форуму кряшенской молодежи, ребята мне доверились и выдвинули меня в руководители молодежного отделения. С тех пор я, можно считать, двигаю кряшенской молодежью. Наша организация называется «Бэрэкэт», что в переводе на русский — «благодать». Мы проводим много мероприятий, посвященных праздникам, да и просто организуем различные вылазки с молодежью. Например, в 2015 году мы поехали с палатками к реке Вятка в Мамадышском районе. Провели три дня на лоне природы: катались на катамаранах, питались едой с костра, ложились с закатом, вставали с рассветом — ребятам все очень понравилось.
Отсутствие единомышленников и переезд как стресс
Даже выезжая в другие города России, мне становится неуютно, потому что я совершенно одна и поделиться даже сегодняшними эмоциями абсолютно не с кем. А Ассамблея — это такое место, куда можно прийти и увидеть пусть не своих сородичей, а просто молодежь — таджиков, туркменов, евреев, кого угодно. Они тебя поймут, потому что вы на одной волне, и будет уже не так сложно. К тому же, раз уж эти люди пришли в Дом Дружбы народов, они, как минимум, воспитанные ребята.