В рубрике «Национальные истории» на портале Ассамблеи и Дома Дружбы народов Татарстана сегодня — интервью с директором одной из медицинских клиник Казани, этническим арабом из Ливана Хуссамом эль-Шейхом.
Скажите, что может объединять арабов, дагестанцев, татар, русских и кряшен? «Профессиональные навыки, желание расти и развиваться – вот главные критерии, которые я оцениваю при приеме на работу, а национальность роли не играет! – уверяет директор одной из стоматологических клиник Казани, этнический араб из Ливана – Хуссам эль-Шейх. – Мы работам круглосуточно и качественно ради того, чтобы пациет был доволен! Это главная цель в работе стоматологии».
Твоя моя не понимай!
— Хуссам Мухамадович, расскажите, как вы оказались в Казани?
— Я никогда не думал об обучении за границей. Решение пришло внезапно. В 1999 году, когда я оканчивал первый курс биологического факультета университета в Ливане, увидел объявление о возможности получения образования в России. И это стоило намного дешевле, чем у нас. Тем более система обучения в Ливане такова, что для того, чтобы стать доктором, надо сначала учиться год на биологическом факультете, а потом снова сдавать экзамены и поступать на медицинский факультет. Я подумал, что если уеду в Россию, отцу будет финансово легче. Визу получить было тоже нетрудно. Вот так я оказался в Казани! И ни разу об этом не пожалел.
— Вы специально выбирали город России, где проживают много мусульман?
— Нет, я вообще не знал, куда нас конкретно отправят! Но в итоге этот город стал судьбоносным для меня. Я встретил здесь жену Регину, мы на первом же курсе сели рядом на паре. Сейчас у нас четверо детей, жена тоже стоматолог и работает со мной.
— Вы очень хорошо говорите по-русски. Как и где выучили язык?
— Здесь, в Казани, на подготовительном курсе. Мы учились и жили в артиллерийском училище. Было очень удобно, что не надо никуда выходить и ездить. Помню, «великий и могучий» с нами постигали сирийцы, узбеки, грузины.
И как же нам было тяжело! – вздыхает араб. – Понимать и говорить я начал только на третий месяц обучения. Мы штудировали медицинские термины, а на первом курсе была экономика, история медицины. Вот это было очень трудно для понимания. А биология и химия мне давались легче, я же к тому времени отучился год на биологическом факультете в Ливане.
— Тяжело было адаптироваться к новым условиям в России?
— Вначале было сложно. Я скучал по родине, родителям, друзьям. Но мы были молоды, и нам было интересно, весело! Сейчас вспоминаю это время с ностальгией, хотя в бытовом плане пришлось терпеть лишения. Чего только стоили условия общежития с неудобствами – одним туалетом на этаж, одной кухней. Ужас! С едой вообще было туго. Тогда не было столько кафе, фастфуда, как сейчас. Приходилось готовить самим.
Помню, поехали мы покупать курицу на Чеховский рынок. А оттуда до нашего общежития ходили всего два автобуса, и всегда в них набивалась куча народа – еще один факт, кстати, который меня шокировал в Казани: поездка в общественном транспорте требовала специальной физической подготовки, чем я никогда не отличался. Ну вот, стою я на остановке с заветной курицей, подходит автобус, толпа меня вжимает в его недра, а рука с пакетом, где курица, остается снаружи! Я дергаю руку и вижу, что остался один разорванный пакет. Без курицы! Для нас, студентов, это, была, конечно, большая потеря. Я не мог шевельнуться в этой давке. А потом кто-то закричал: «Чья курица валяется?» Нашли, отдали. Вот, кстати, доброжелательность казанцев меня приятно поражала.
— А что вас еще удивило или, наоборот, огорчило в Казани?
— Сейчас я вспоминаю только хорошее. Но из того, что неприятно удивило, – пьяные бомжи на улицах. У нас в Ливане такого нет, если и встречаются бездомные, они не пьяные. Когда мы первый раз увидели бомжей на Казанском вокзале в Москве, очень испугались. Но с нами был переводчик-проводник, который объяснял все, что встречалось на пути.
Холод, мороз – для нас, арабов, отдельная песня! Помню, как однажды мы увидели из окна общежития, что солнце ярко светит, обрадовались и вышли погулять. Идем, уши колет, нос болит – первый раз такие ощущения! Бабушка навстречу шла и как заохала: «Да вы что без шапки! Заболеете же!» Вот тогда мы поняли, что значит холод. Никогда больше на солнце не обманывались.
Не очень приятно было, когда местные постоянно стреляли сигареты, а нам неудобно отказывать. Сам я не курю, но у товарищей ничего не оставалось. Потом, конечно, мы научились говорить «нет».
И до сих пор я не могу привыкнуть к запаху капусты – вареной, тушеной, квашеной! Да-да! Даже представить не мог, что капусту можно варить и с удовольствием есть в таком виде. Конечно, мы ее готовим, делаем наподобие голубцов, но всегда кладем очень много приправы и обязательно заправляем гранатовым соусом.
— А как к вам относились местные жители?
— Были, конечно, разные моменты, но в основном всегда помогали, поправляли слова, пока мы не могли еще хорошо говорить и понимать по-русски. Помню, нас учили разным бытовым фразам, чтобы общаться на улице. Первое время мы могли сказать только «не знаю». Когда нас спрашивали в трамвае: «Выходите на следующей?», мы отвечали: «Не знаю», – Хусам Мухамадович смеется. – Казанцы относились с пониманием, конечно.
Я считаю, что человек тогда может сказать, что знает язык, когда понимает юмор и шутки. Было однажды, мы подошли к продавщице, протянули ей 10 рублей и сказали: «Раздевайтесь, пожалуйста», подразумевая «Разменяйте, пожалуйста». Продавщица ответила: «Мало очень». Вся очередь легла от смеха! А мы стояли и не понимали. Один мужчина объяснил. Это был, конечно, нам хороший урок в российском юморе.
Семейное дело
— А как вы решили стать стоматологом?
— Я с детства хотел стать врачом. Для нас, ливанцев, эта профессия всегда была почетной. Однажды отец сказал мне: «Вот станешь врачом, сделаем тебе красивый кабинет». Может, поэтому я загорелся? Хотя всегда видел себя хирургом! К сожалению, обстоятельства в жизни складывались так, что надо было скорее начинать зарабатывать, и я выбрал стоматологию.
— Вы сразу открыли свою клинику после окончании учебы?
— Конечно, нет! – разводит руками. – Сначала мы работали с женой в государственных и частных клиниках. Одновременно я лелеял мечту об открытии своей клиники. Но поскольку нам по исламу нельзя брать кредиты, я откладывал прибыль от продаж в своей торговой палатке, где реализовывал мороженое и горячую кукурузу.
— В вашей клинике работают представители разных национальностей, в том числе и арабы. Вы помогаете своим соотечественникам обустроиться в Казани?
— Не совсем так! Для меня важен профессионализм, а не национальность. Врачи-арабы, которые работают у меня, – Адель Набилевич Дагамин и Мохаммед Юсуфович Аль-Хаддад – показали себя с очень хорошей стороны. С Аделем мы учились здесь, в мединституте, он младше на три курса. После обучения он уехал в Тель-Авив и вернулся в Казань через некоторое время. Я не смог его не поддержать и не прогадал, сейчас он является большим профессионалом своего дела.
Брат Мохаммеда же – мой друг. Мохаммед потому и приехал в Казань учиться, потому что здесь уже жил я. И его я тоже не мог оставить без внимания и после первого курса взял к себе ассистентом стоматолога. Раз за разом я видел, как он развивается, как всем интересуется, задает правильные вопросы – и после окончания пятого курса я взял его на работу в качестве врача.
Конечно, есть языковой барьер, да, некоторые пациенты иногда нас не понимают, но мы ведь лечим и слепых, и немых, и глухих. И это не должно быть помехой, чтобы ставить правильный диагноз. Мне важен профессионализм. Конечно, с первого раза к Мохаммеду неохотно шли. Но со временем он набрал большую клиентуру.
— Вы являетесь практикующим стоматологом и одновременно управляете клиникой, не сложно ли совмещать?
— Сложно! Поэтому сейчас стараюсь отходить от стоматологической практики. У нас есть поговорка – двух арбузов в одной руке не унесешь. Тем более я очень сопереживаю пациентам. Лечение зубов не всегда приятный процесс, хотя мы стараемся максимально облегчить пребывание человека в стоматологическом кресле.
Есть еще один фактор: у меня садится зрение, а в стоматологии важно хорошо видеть. Поэтому сейчас я полностью сосредоточился на управлении. Лично обучаю администраторов, поощряю повышение квалификации своих врачей и устраиваю на базе клиники обучение с приглашением именитых специалистов. В клинике работает моя жена. Так что у нас практически семейное дело.
16 братьев и сестер
— Да, вы упомянули, что из многодетной семьи. Сколько у вас братьев и сестер?
— Нас 16 братьев и сестер, я – пятый ребенок в семье. Отец занимается торговлей, мама – домохозяйка. Мы выросли в пригороде Триполи в доме со своим хозяйством, поэтому у каждого из нас с детства были обязанности. Несмотря на то, что мы были очень дружны, не раз ругались и спорили, хотели друг на друга переложить ответственность по уходу за большим хозяйством.
Но сейчас мы очень близки с братьями и сестрами. К сожалению, почти не знаю тех, кто родился уже после моего отъезда в Россию. Но стараюсь поддерживать отношения и с ними. Всегда, когда кому-нибудь из нас нужна поддержка, все сразу же, как могут, помогают. Некоторые мои братья проживают в Китае, Турции, Египте. Мы стараемся навещать друг друга.
— В такой большой семье, где всегда много детей и шума, не хотелось ли уединения, побыть одному?
— Никогда! Я до сих пор не люблю находиться один. Не могу есть, если дома нет жены или детей. Иду в кафе или к друзьям. Я хорошо ем только тогда, если рядом есть общество. Я экстраверт, и мне очень некомфортно одному. Всегда стараюсь, чтобы в моем доме были гости. У арабов есть поговорка – встречай меня хорошо, не обязательно кормить. Я люблю гостей, люблю просто, чтобы они зашли ко мне попить кофе или поболтать.
В Татарстане не принято принимать гостей без шикарного стола. Это очень загружает, поэтому и гостей приглашают не так часто. А я воспитан по-другому. И детям хочу привить привычку, чтобы они знали, что принимать людей в доме – это честь. Когда приходят гости – это само по себе счастье.
— Как восприняли ваш выбор жениться на казанской девушке родители?
— Неоднозначно. Отец не отговаривал, но все-таки предлагал подумать. А ее родители отнеслись спокойно. Мой бажай (с татарского – свояк, муж сестры жены) – турок, и он прекрасно относится и к родителям, и к своей жене. Поэтому ко мне они уже отнеслись с доверием.
— В своей семье со своими детьми вы стараетесь поддерживать традиции арабской культуры?
— Знаете, все-таки глобализация очень влияет. Я не скажу, что мы придерживаемся каких- то традиций, кроме мусульманских. Все четверо детей говорят, что они арабы, конечно, но я-то понимаю, что это не совсем так. Но и это неплохо. Они все понимают по-арабски, но только старший может отвечать, потому что я его часто брал с собой в Ливан. Младший понимает, но отвечает по-русски. Я не печалюсь по этому поводу и не загружаю их языковыми уроками. Я знаю, если им потребуется, они выучат язык. Я же выучил русский!
Когда мои дети приезжают в Ливан, они говорят «у нас в Казани», когда в Казани, они говорят «у вас в Ливане». Я думаю, что так должно быть. Родина – там, где проходит детство. Это же самое счастливое время. Ты берешь багаж воспоминаний, и психика передает тебе, где лучше. Когда ты становишься взрослым, появляются другие проблемы и чувство родины отходит. Их родина – Россия. И это мне кажется правильным.
Я учу детей быть признательными. Они должны говорить спасибо, если человек им сделал добро. Я не против, чтобы они считали Россию родиной, потому что эта страна дала им больше, чем Ливан. Мне Россия дала образование и работу, дала мне семью. Дети здесь в безопасности, они счастливы. А в Ливане мальчишки и девчонки боятся выйти на улицу, не могут порой найти банан, чтобы утолить голод. Это дорогого стоит.
Да, есть моменты, которые я не принимаю. Например, пьяных людей. И здесь моя задача – просто не сталкиваться с ними, но не моя задача – осуждать и исправлять.
В Коране сказано: «Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга…» Я считаю, что различие должно создавать интерес, а не вражду. Разница между национальностями не должна быть поводом для войны и вражды. Разница между национальностями должна создавать интерес и развитие. Пророк (мир Ему и благословение) сказал: «Оставьте призывы (к национальному и расовому превосходству)… поистине они дурно пахнут». И мы следуем его слову.
Я считаю, что виза – это договор между мной и Российской Федерацией. Своего рода соглашение о соблюдении мною правил без вреда тем, кто рядом. Если я хочу, чтобы соблюдали правила в моем доме, то я буду соблюдать правила чужого дома. Если это правило будет принимать каждый иностранец, то в любом обществе будет легко жить.
Алсу Алимова,
Фото Наталья Вяткина
Журнал «Наш Дом — Татарстан»