Майя Хухунашвили — Председатель национально-культурной автономии грузин «Сиони» в Казани, заместитель председателя Совета Ассамблеи народов Татарстана — о себе, о жизни и соотечественниках.
По данным переписи 2010 года, в Татарстане проживает около полутора тысяч россиян грузинского происхождения. Сколько живут в республике нелегально – точно не скажет никто. Многие нелегалы имеют образование, но не имеют возможности работать по специальности….
— Казань далековато от Тбилиси, как грузины в Поволжье оказались?
– Ещё с советских времён. Тогда ведь было принято получать образование не только в своей республике, а по всему СССР, и Казанский университет считался престижным вузом. Приезжали сюда в основном студенты. Так в своё время приехала и я, познакомилась здесь с мужем, он тоже грузин. После окончания учёбы кто-то возвращался в родные края, кто-то оставался, создавал семью, находил работу. После распада Союза ситуация изменилась, Грузия стала независимым государством, времена настали неспокойные. Никто уже не приезжал, наоборот, многие стремились вернуться на родину. Так поступили и мы, уехав в 1990 году. Но уже через восемь лет вернулись в Казань. Для мужа в Грузии не было работы. Да что там работы! Света не было, тепла в домах.
– У вас здесь оставались какие-то родственники?
– Были друзья, были годы, прожитые в Татарстане. Проблема заключалась в гражданстве, которого не было. Мужу повезло, в перестроечной неразберихе он забыл «выписаться» как студент и быстро получил вид на жительство, затем и гражданство. Что касается остальной нашей семьи, мне и моим детям, один из которых родился здесь, в Татарстане, ещё до нашего отъезда, пришлось ждать гражданства почти десять лет. Теперь мы считаем, что нам повезло, потому что в республике проживает множество грузин, которые, точно так же вернувшись, до сих пор существуют в статусе нелегалов. Часто это люди с образованием, которые в силу своего положения не могут работать по специальности.
– Чем они занимаются?
– Работают чернорабочими, в автосервисах, общепите, торговле. Именно с этими людьми наша национально-культурная автономия старается работать плотнее всего. Речь идёт порой об элементарном устройстве ребёнка в школу. Я помню 2006 год, когда из-за резких ухудшений дипломатических отношений с Грузией началась настоящая «охота на ведьм». От людей без гражданства, на которых до этого смотрели сквозь пальцы, стали требовать регистрации, в каких-то случаях даже просили забрать детей из учебного заведения. Приходилось задействовать личный авторитет, звонить директорам школ и по каждому ребёнку разговаривать.
– Почему нельзя было пойти и оформить регистрацию?
– Для этого надо выехать в Грузию и вернуться обратно. Здесь много нюансов. Когда человек 5–6 лет проживает без регистрации, даже если он пойдёт после этого в УФМС, его сразу депортируют. Мы выступаем посредниками между нелегалами и чиновниками. Если ты идёшь в УФМС вместе с нарушителем, он меньше боится, что его немедленно депортируют без возможности вернуться. Раньше, как правило, нам удавалось избегать этого. Человеку всё равно приходилось уехать. А мы ручались за него и просили обойтись штрафом и позволить ему вернуться в Татарстан. Правда, для этого было нужно, чтобы в Казани проживал прямой родственник. А сейчас процедура ходатайства ужесточилась. В любом случае, когда человек приезжает в Грузию не в статусе выдворенного нарушителя, это лучше и с правовой, и с психологической точек зрения.
– Как же набегали эти 5–6 лет нелегального проживания?
– Я вам одно скажу, и это относится к большинству случаев, в том числе и ко мне. Практически каждая грузинская семья в девяностые приезжала сюда, чтобы заработать денег и вернуться обратно. Но нет ничего более постоянного, чем временное. Допустим, у тебя есть полгода, чтобы выехать, пока не истёк срок временного проживания. А денег на билет нет. У родственников просить стыдно, ты ведь на заработки отправился. В статусе нелегала ты не можешь выполнять никакую квалифицированную работу, а чернорабочим платят мало, опять нет средств на то, чтоб вернуться. Это замкнутый круг, в который попали многие. Я очень им сочувствую, знаю людей, у кого мать и отец на родине умерли, а они даже не смогли выехать, чтобы их похоронить. Кто-то, наоборот, отсылает все деньги семье, и у него нет в Казани никого из близких родственников, он не сможет вернуться, если уедет. Кто-то не едет, потому что нет денег на подарки родне. Последнее звучит удивительно, но это грузинская ментальность, и за годы своей работы каких только историй я не наслушалась.
– А почему бы не попытаться оформить вид на жительство до того, как срок временного проживания истекает?
– Эта процедура занимает минимум полгода. Люди начинают собирать документы в последний момент. Подготовить пакет документов – процесс нудный и трудоёмкий. У меня вчера был случай, звонят и плачут: «Опоздали, не знаем, что делать!» Всё, объясняю я им. Ничего нельзя, время вышло! Я не могу идти в консульство и говорить: «Нарушьте, пожалуйста, законодательство ради Вагана, он хороший человек!»
– А чем занимаются в Татарстане грузины, которые имеют регистрацию? Раньше торговали на рынках, а сейчас?
– Вы знаете, большинство тех людей, которые стояли на рынках, сделали всё для того, чтобы у их детей судьба была другой и те получили образование. Для грузина ведь важно, чтобы именно его ребёнок был самым успешным. Поэтому если вы сейчас посмотрите на этнических грузин, имеющих российское гражданство, увидите, что это все учителя, врачи, юристы – представители уважаемых профессий. И даже те, кто живёт нелегально, всё равно умудряются устроить детей в вуз. Отправляют ребят в Грузию и уже оттуда их вызывают по учебной визе. Таким образом, у студента есть пять лет на то, чтобы получить гражданство. И каждому такому ребёнку я всякий раз искренне желаю не попасть в тот замкнутый круг, в который попали его родители, найти работу по специальности и помочь своим родственникам. Как знать, может быть, со временем ситуация как-то выправится.
Беседовала Анна Полякова